Точка любви

О перипетиях судьбы Надежды Юрьевны Сафаевой, жительницы села Шилово Ярковского сельсовета, можно написать целую повесть или снять полнометражный фильм, действие которого развернется на территории трех стран — России, Узбекистана и Казахстана, а главными героями будут представители разных национальностей.

Беседуя с Надеждой Юрьевной в её уют- ной и просторной квартире в одной из пятиэтажек Шиловского гарнизона, я понял одну вещь для себя: дружба народов, по крайней мере отдельных представителей этих народов, вовсе не миф, не попытка выдать желаемое за действительное. Только речь при этом надо, скорей, вести не о дружбе, а о любви. Поскольку дружба может в силу разных обстоятельств сойти на нет или даже превратиться во вражду. А вот любовь, по словам мудреца, если она настоящая, «никогда не перестает». Первоначальный толчок, первоначальное чувство оказались настолько сильными, что определили всю дальнейшую жизнь. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте» — сказал в конце своей трагедии Шекспир. Для юных Октама и Нади была уготована иная развязка. Хотя преград на пути к союзу у них было не меньше, чем у шекспировских героев. Народные обычаи и предрассудки порой разделяют почище враждующих кланов.

Сама Надежда Юрьевна рассказывает об этом просто, без всяких прикрас, не романтизируя ситуацию, но и излишне не драматизируя её.

— Я родилась в Новосибирске в 1950 году. Кстати, недавно, 10 ноября, отметила свой 70-летний юбилей. Отец мой, Юрий Фёдорович Панкратов, был работником Стрелочного завода, что на Первомайке, сталеваром, очень уважаемым человеком. Он участник Великой Отечественной войны. Видите, медаль висит на стенке, это его. Сразу по окончании десятилетки пошел на войну — уже офицером, окончив артиллерийские курсы. Замечательный человек! Всегда меня настраивал на всё хорошее. Жалко, рано ушел из жизни, в 61 год. А мама, Мария Степановна, работала в яслях воспитателем. Теперь её тоже нет, но в памяти она всегда. Мне повезло с родителями — повезло с детством…

После школы Надежда Юрьевна окончила новосибирский филиал Московского института легкой промышленности по специальности «инженер-химик». С работой у неё всё сложилось отлично. Еще со студенческих лет любила Надежда путешествовать, когда училась, побывала во многих местах — ездила в Сочи, в Узбекистан. Как летние каникулы — так куда-нибудь едет.

— Познакомилась с одним узбеком, звали его Октам. Ну, как познакомилась — влюбилась в него, вышла замуж. А он служил на Семипалатинском полигоне, в закрытом военном городке; окончил до этого школу — окончил техникум, был мастером по ремонту бытовой техники. Он у меня «киповец», умел делать своими руками, ремонтировать буквально всё. Призвали в армию — решил там жениться. Но его родители были против, чтобы он брал в жены русскую, меня. Приехали всей родней отговаривать его. Но он не послушался и даже с ними не встретился, мне в этом плане опять повезло. Когда ему дали отпуск, он приехал ко мне, в Новосибирск, и мы подали заявление в загс. Была такая свадьба во Дворце бракосочетаний! Я туда попала только благодаря ему, моему Октаму — Октамджону Абдулаевичу Сафаеву. И дети наши, Алишер и Тимур, тоже Сафаевы, один в Москве сейчас, другой — в Петербурге. Мы с ним прожили 40 лет! Представьте только! В любви и согласии. А сколько нам делали преград, особенно его родители; мои тоже были не очень-то за — сначала, дескать, доучись, окончи институт…

Очень непростая история

Сказать, что молодые влюбились друг в друга с первого взгляда, — отнюдь не будет преувеличением. «История непростая», по словам самой Надежды Юрьевны. У Нади была тетя, жива она до сих пор. Поехала однажды лечиться в санаторий, где в палате лежала с одной узбечкой, как оказалось впоследствии — матерью будущего Надиного мужа. Но кто об этом тогда знал! Они подружились. «Маша, приезжай ко мне в Узбекистан, в Ферганскую долину», — говорила новая тетина подруга. Но сама тетя поехать не смогла — вместо неё поехала Надя. Кстати, и её мама в годы войны работала на фабрике в узбекском городе Маргелане и не раз говорила: «Надя, как там хорошо, какие узбеки замечательные люди!». Так что корни такого отношения, укрепляющего межнациональные связи, лежали в семье. Нелишним будет сказать, что и Надин папа закончил свой жизненный путь именно там, в Ферганской долине. Оказавшись в этих местах, был просто очарован ими. Родня Октама была очень рада приезду племянницы. Приехавший встречать её отец Октама, очень уважаемый в городке человек, директор школы, узнал Надю сразу, она его тоже. Как такое может быть — непонятно. Надя настолько понравилась родителям будущего мужа, полюбилась им, что ей дали ответственное поручение — верней, попросили её помочь в одном очень важном деле. У нас сын, говорят, работает в Новосибирске, на заводе «Электросигнал», а нам письма очень редко пишет. Надя, ты, пожалуйста, найди его, поругай за это. А бабушка, особенно к Наде благоволившая, так та вообще «выдала»: «Найди, возьми его на свою квартиру, а то он там живет у чужих людей».

Как любопытно, не правда ли? Но как им было объяснить, что отец её квартирантов не держит (а жили Панкратовы в частном доме) и вообще к такому «явлению» относится не очень? Объяснила. Надя вообще была не робкого десятка. Когда нужно, за словом в карман никогда не лезла, к тому же была честной девочкой, умеющей сказать правду в глаза. Родня заметно сникла, уж после такого приема рассчитывала, что и Октаму в Новосибирске будут оказаны подобные «почести». Но обычаи у разных народов частенько не совпадают. Это поручение Надя, конечно, выполнила, правда, не совсем. Позвонила на завод, а Октама в это время послали на картошку. Тогда попросила, чтобы ему передали, когда приедет, чтобы он позвонил ей, в лабораторию. Что ж, позвонил. Человек ведь тоже был обязательный.

Слово Надежде Юрьевне:

— Твои родители мне поручили с тобой встретиться, говорю Октаму в телефонном разговоре, давай встретимся у памятника Покрышкину — тогда его бюст стоял на площади Ленина. В ответ: «Не знаю, где это». Объясняю: «Ну а Оперный знаешь? Давай там». Так мы и встретились, чтобы больше уже не расставаться. Он всегда приходил встречать меня из института. Но ведь как бы я ни понравилась тогда его родителям, когда они узнали, что мы хотим пожениться, они воспротивились. У них там была своя узбечка «заготовлена» для этой цели.

Насиба — значит Надежда

Узбечка осталась не у дел. Ни о ком, кроме Нади, Октам и слышать не хотел. Его родителям пришлось смириться (Надины родители смирились еще раньше), но считали свадьбу сына и невестки в Новосибирске «ненастоящей». «Настоящую» закатили в Узбекистане. Как «пела и гуляла» узбекская свадьба — отдельная тема. Конечно, «и места было мало, и земли». И началась Надина жизнь в семье мужа. Совпадая с ним, она частенько не совпадала с его родными: с удовольствием шла на разумные компромиссы, но терпеть не могла выполнять предписания, которые ей казались дикими. Вся прелесть была в том, что любя друг друга (тут выбора быть не могло — только вместе, только вдвоем), они в то же время не хотели — как бы это сказать — «ассимилироваться», сохраняли верность своим традициям, своим корням. Да и характера не скрывали, особенно Надя: всегда могла сказать родне, что ей не нравится, что её совсем уж не устраивает. В то же время была работящей невесткой, заботливой женой. Настояла на том, чтобы старшего сына назвали Алишером (чем-то напоминала Алёшу), а младшего Тимуром. Но, может, потому, что оба не пытались «сломать» себя, «растворить» свою личность, таким крепким оказался их союз?

Когда всё окончательно достало — количество обид переросло в качество — поехали в другие места. Везде были востребованы как ценные работники и просто совестливые, честные люди, будь то Узбе-кистан, Казахстан или Россия. Поскитались по разным весям Союза, так в конце концов и оказались в Шиловском гарнизоне. Родня Октама оценила Надю позднее, и, удивительное дело, Насиба (с узбекского «надежда») оказалась лучшей невесткой в родовом клане. И всё-то она делала правильно, и порядок у неё был, и многим полезным вещам научила местных.

Сейчас у Надежды Юрьевны всё хорошо, дети устроены, занимают ответственные посты, внуки радуют. Только Октама нет рядом — пять лет назад он ушел из жизни после тяжелой болезни. Да… а так, конечно, всё хорошо. Связи с узбекской родней, узбекской диаспорой здесь остались, а обиды давно забылись, теперь уже навсегда. Она по-прежнему для них Насиба.

Недавно сама оказалась на грани жизни и смерти — врачи спасли от рака. Реабилитацию в виде трудотерапии проходила в нашем комплексном центре «Добрыня». Надежда Юрьевна так пришлась по душе социальным работникам центра, что они просили написать о ней. Своих спасателей, тех, кто делает ей добро, она благодарит «именными» стихами, настолько искренними и проникновенными, что люди зачастую не могут сдержать слез, читая их. Это — от папы, который также в свое время писал подобные послания добрым людям. Всё, как сами видите, здесь не случайно…

Эта история, на наш взгляд, особенно актуальна сегодня — во время всяческих разделений. Надо просто найти какую-то точку любви и исходить только из неё, а не из чего-то другого. И тогда всё будет у нас хорошо.

Юрий Малютин, фото автора