«Бабушка умерла от голода, сестра погибла от бомбежки»

Доктор технических наук, профессор Борис Дмитриевич Докин живет в Краснообске почти с самого основания поселка – с 1978 года. Но родом он из Ленинграда. Когда началась война, ему было всего три года. Детская память сохранила смутные воспоминания о тяжелом голодном детстве. Блокадный Ленинград навсегда остался в его сердце.

«Семья наша жила в Колпино. Это старая индустриальная часть Санкт-Петербурга, там находится знаменитый Ижорский завод, где изготавливали танки. Туда приехали мои родители из Тверской области, деревни Бородино. А мы с сестрой родились уже в Ленинграде. В 1931 году – Валентина, в 1938-м – я», – рассказывает Борис Дмитриевич.

В августе 1941 года немецкие войска вплотную подошли к г. Колпино. Боевые позиции находились всего в четырех километрах от города. Враг был нацелен на Ленинград. На защиту Северной столицы встали рабочие Ижорского машиностроительного завода. В их числе и глава семьи – Дмитрий Яковлевич Докин. Уходя на фронт, он наказал жене: «Поезжайте в Ленинград. В большом городе выжить легче. Кто вам будет дрова колоть, воду возить?» Семья жила в стареньком частном доме.

Так и сделали. Переехали к родне на Васильевский остров, в самый центр Ленинграда. Поселились в студенческом общежитии. Мама Екатерина Сергеевна, бабушка Наталья и двое малолетних детей – все в одной комнате. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Страшное слово «блокада» накрыло город уже в сентябре. «Сгорели Бадаевские склады, где хранились основные продовольственные запасы. Мама рассказывала, что сначала пронеслись полчища рыжих крыс, спасаясь от огня. Сгорело все: мука, крупа, сахар, конфеты… Несколько дней на пепелище люди разгребали завалы и черпали землю, пропитанную горелым сахаром. Ели ее, высасывая довоенную сладость», – приводит слова очевидцев ветеран.

С сентября хлебный паек стал снижаться. Борис Дмитриевич вспоминает, как радовался хлебным крошкам, которые приносила мама из столовой в спичечном коробке. А может, не из столовой. Может, она крошила свою долю. Иждивенцам давали всего 125 грамм хлеба. А в семье их было трое: Боря, Валя, бабушка. Кроме голода донимал холод. Общежитие не отапливалось. Девятилетняя Валя попросилась в гости в другой корпус здания, погреться. Там были буржуйки. «Иди, но Бориску не пущу, будет со мной», – распорядилась бабушка. В тот вечер был обстрел. Снаряд угодил как раз в тот самый корпус, где была Валя. Она погибла.

Зимой 1942 года от голода умерла бабушка. Борис Дмитриевич уверен, что баба Наталья отдавала свой хлеб ему, чтобы выжил. В памяти запечатлелись страшные картины: трупы на санках, очереди за водой. В ту первую голодную зиму 1941–1942 года погибло 250 тысяч ленинградцев.

В начале лета началась эвакуации женщин и детей по озеру Ладога. Это был единственный путь спасения – «Дорога жизни». Докины попали в эшелон, уходящий в Узбекистан. Ехали две недели. На станции, где останавливался поезд, их встречали как родных. «Блокадники, блокадники!» – слышалось на перроне. И тут же к вагону подбегали солдаты: совали в слабые детские руки куски хлеба, консервы, иногда игрушки. Бориске запомнился деревянный сундучок, что подарил ему красноармеец. Внутри была добрая горбушка хлеба и кусок сахара. Казалось, нет ничего вкуснее на свете этого простого лакомства.

В небольшом городке Коканд Ферганской области блокадников расселили по квартирам. Докиных приняла семья местного начальника милиции. Екатерина Сергеевна устроилась работать в столовую. С голодом было покончено. Но отощавший Борис еще долго спрашивал: «Мы больше не будем есть «говённые лепешки»? В Ленинграде подбирали сгнивший картофель и умудрялись готовить драники. Но больше мальчику запомнилась другая еда – похлебка из лошадиной шкуры. Шкура была паленая, с дымком. Казалось, что пахнет мясом, и это было по-блокадному вкусно.

Похоронка на отца пришла в Коканд в 1942 году: пал смертью храбрых. Когда окончилась война, мать не захотела возвращаться в Ленинград, где все напоминало о смерти и боли. Решили ехать в Сибирь. Из Сестрорецка Ленинградской области в Новосибирск был эвакуирован Инструментальный завод, что стоит сейчас на улице Большевистской. Там работал дядя Бориса, тоже ленинградец. Он и переманил родных к себе. Снова ютились в одной комнатушке: дядя, его жена и Борис с мамой. Потом дали квартирку в четырехквартирном доме на Ленинградской. В годы Великой Отечественной войны Новосибирск принял 128 тысяч эвакуированных ленинградцев. В честь них названа улица. Позже, в 2005 году, в память о блокаде, о трудовом подвиге ленинградцев в годы войны на пересечении улиц Восход и Кирова установили стелу. Она представляет собой уменьшенную копию Александрийского столпа, увенчанную знаменитым корабликом. Инициатором её создания стали бывшие ленинградцы, члены общества «Блокадник», к которому принадлежит Борис Дмитриевич Докин.

«Мама в Ленинград уже не ездила. Все больше к родственникам, в Бородино. А мы с женой и детьми несколько раз были в городе-герое. Нашли братскую могилу в Колпино, где захоронен отец. В один из приездов, в 1998 году, мне подсказали в местном райисполкоме запастись справками: где родился, сколько прожил в Ленинграде, когда был эвакуирован. Пошел на Ижорский завод в отдел кадров. Там сохранились архивные записи о родителях: кем работали, когда уволились. Удалось подтвердить ленинградскую прописку. Так я получил статус блокадника и вместе с ним удостоверение участника Великой Отечественной войны», – окончил рассказ ветеран.

Борис Дмитриевич давно считает себя сибиряком. Но ленинградская закалка осталась на всю жизнь. После школы он поступил в сельскохозяйственный институт. По вечерам работал – заливал шлакоблоки, из которых построили трехэтажный дом на улице Кирова, куда потом они переехали с мамой. Институт окончил с «красным дипломом», женился. Талантливого выпускника, тяготеющего к науке, пригласили на работу в Сибирский филиал Всесоюзного НИИ механизации сельского хозяйства, который располагался тогда в селе Барышево. Несколько лет молодая семья прожила там. Родились двое сыновей. В 1978 году, когда было образовано Сибирское отделение ВАСХНиЛ, Докины переехали в Краснообск, где и живут по сей день. Научная карьера у Бориса Дмитриевича сложилась удачно: доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, почетный работник агропромышленного комплекса РФ. Трудовой стаж – 61 год. Уволился из института совсем недавно, 1 ноября 2022 года. «Всего третий месяц, как на пенсии», – шутит наш герой.

В этом году ему исполнится 85 лет. На вопрос, как сохранить здоровье, хорошую память и ясность ума, Борис Докин отвечает кратко: «Работать и заниматься любимым делом». Любимое дело – не только наука, но и творчество. Борис Дмитриевич с детства любил петь. В школьные годы был запевалой в пионерском отряде, играл на балалайке. В студенчестве посещал институтский драмкружок. И потом активно участвовал в художественной самодеятельности родного коллектива – Сибирского института механизации и электрификации сельского хозяйства.

Удалась и семейная жизнь. Борис Дмитриевич считает свой брак счастливым. С супругой Эллой Евгеньевной они вместе уже 62 года. Радуют сыновья, внуки – их трое, подрастает правнучка. Каждый день в любую погоду, даже в 30-градусный мороз, выходят в лес на прогулку. Пять километров – ежедневная норма Докиных. Сокращать ее они не намерены.

Елена Азарова, фото из личного архива Бориса Докина